Дневник дзен-террориста. 2004 – 2009 - Валерий Михайлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Революции, войны, общественные движения… Все это существует в рамках тюрьмы, и вполне устраивает тюремщиков.
Но попробуйте совершить побег, и на вас обрушится вся мировая карательная система. Повсюду в мире добровольцы из ортодоксальных рабов рыскали в поисках тех, кто искал свободы и просветления, поэтому познавшие суть всегда уходили в подполье. А те, кто слишком долго оказывался на виду, уничтожались любыми способами. Так поступили с Сократом, Мансуром, Иисусом, Райхом, Лири. Причем доктора Лири за найденную сигарету с анашей искали так, как не ищут Бена Ладана или другого действующего в границах тюрьмы убийцу.
Ты можешь ходить в любой из их бастионов рабства, чтобы молиться и пресмыкаться перед рабовладельцем-богом, но они сделают все, чтобы ты не познал мистический экстаз истинно религиозного человека. Потому что экстаз – это путь на волю.
Ты можешь жениться или (и) заниматься блядством, но они сделают все, чтобы ты никогда не познал блаженства действительно экстатичной любви. Потому что любовный экстаз – это путь на волю.
Ты можешь всю жизнь травить себя водкой, наркотиками, табаком, но они сделают все, чтобы ты никогда не смог совершить правильное психоделическое путешествие. Потому что психоделическое откровение – это путь на волю.
И единственное спасение заключается в уничтожении этой детерминированной реальности сначала в собственном сознании, а потом и в сознаниях других людей.
И пусть хаосу объявлена война! Он давно уже принял вызов. Повсюду в мире создаются Бригады Хаоса: суфии, мастера дзен или чань, люди подобные Дону Хуану…
Каждый из них, вырываясь из тюрьмы, оставляет в ее стенах бреши, через которые в тюрьму вливаются потоки высшего порядка. И как знать, может быть недалек тот час, когда под натиском освобожденного сознания, тюремные стены рухнут, и эти потоки смоют в канализацию всех этих священников, патриотов, политиков и президентов, выдающихся убийц и прочую паразитирующую сволочь, которой пестрят учебники истории!
Как знать? Ведь в мире абсолютного порядка существует бесконечное множество совершенно правильных ответов на любой вопрос, что делает сам факт вопрошания лишенным всякого смысла.
Об аксиомах. Тот факт, что некоторые утверждения были приняты без доказательств, еще не значит, что доказывать их ненужно. Зачастую люди принимают за аксиомы те утверждения, которые просто не в силах доказать.
КРЕСТ
Поле, бескрайнее поле или бескрайний луг. Настоящее зеленое море, уходящее за горизонт. И только с одной стороны у самого горизонта виднелось озеро и небольшой лесок.
Повсюду были люди. Молодые и старые, бедные и богатые, крепкие и изможденные… И у каждого был свой крест. Эти кресты поражали своим разнообразием форм, размеров и материала, из которого они были изготовлены. Одни кресты были тяжелыми и огромными. Другие – маленькими, как дамские сумочки или даже как те, что носят обычно на шее, как украшение. Они были каменные, золотые, железные, деревянные, бумажные, глиняные, песчаные, водяные… Были даже кресты из помыслов и слов.
– Молодой человек! Молодой человек! – услышал я визгливый женский голос. Такими голосами обычно обладают бывшие работники культуры и бывшие же комсомольские вожаки.
Я оглянулся. Ко мне бежала, путаясь в большом поролоновом кресте, что делало ее бег более чем забавным, одна из тех бойких дамочек, которым вера в коммунистическое светлое будущее не мешает обивать пороги всех доступных церквей и храмов. Со своим крестом она была похожа на Ленина с надувным бревном.
– Молодой человек! Вы потеряли свой крест! – С явным сочувствием моему горю сообщила она.
– Это невозможно, – спокойно ответил я.
– Извините, – растерялась она, – мне показалась, что на вас его нет, и я…
– Вы правы, его нет, но я ничего не терял.
– Как?! – Она не верила своим ушам.
– А так, что у меня его просто нет.
– Но почему?
– Потому что он мне не нужен.
– Но так нельзя! – Она раскрывала и закрывала рот, как выброшенная на берег доисторическая рыбина, – у каждого должен быть крест. Так завещал нам господь.
– Но зачем?
– Чтобы с честью его нести. Посмотрите на этих людей. Видите, у каждого свой крест. Или вы думаете, что все они ошибаются, а вы один прав?
– Я не знаю, куда и зачем идут эти люди. Да мне это и не интересно.
– Как, вы не знаете, что такое идти плечом к плечу с теми…
– Не знаю. К тому же для этого тоже не обязательно тащить на себе крест.
– Не кощунствуйте! Господь заповедовал нести крест, а не рассуждать. В этом заключена его любовь, которая…
– Я предпочитаю другую любовь.
– Вы даже не представляете, чего лишаете себя этими рассуждениями! Вы лишаете себя смысла.
– Какого?
– Такого, который в кресте. Чтобы его понять, надо стать одним из нас, надо взвалить на себя посильный крест и нести до тех пор, пока его нельзя будет сбросить и насладиться отдыхом после дел праведных…
– Но я уже наслаждаюсь отдыхом. К тому же многие так и не могут сбросить свой крест, – сказал я, указывая на надгробье, над которым возвышался огромный стальной крест.
– Замолчи немедленно! Иначе тебя лишат права сбросить свой крест! А это… – не найдя нужного слова, она медленно затряслась.
– Ну и что? Зачем мне право сбросить крест, если я уже от него свободен.
– Подумай! Ты обрекаешь себя на жизнь отщепенца! Подумай, пока у тебя еще есть шанс стать одним из нас!
– Но я не хочу быть одним из вас.
– Тогда ради чего ты будешь жить?
– Мало ли. Ради солнца, ради воды, ради кружки пива. В мире полно интересных вещей, гораздо более интересных, чем перемещение тяжестей крестообразной формы.
Женщина затряслась от бессильной злобы. Сжав кулаки, она принялась что-то кричать об участи тех, кто ослушался воли Распределителя крестов, но я ее больше не слушал. Оставив ее с ее крестом и ее злобой, я бодро зашагал прочь от этой толпы, навстречу солнцу, навстречу ветру, навстречу свежему воздуху. Мне стало смешно, как люди, превратившие собственную жизнь в проклятие, умудряются на полном серьезе грозить проклятием тем, кто, пусть даже безуспешно, пытается сделать ее праздником здесь, сейчас, всегда. А больше всего меня веселило то, что всегда находятся те, кто готов им верить, готов взваливать на себя этот крест, и тащить вслед за другими, не имея никакого понятия о том, кому, зачем и для чего вообще это надо.
СВЯЩЕННАЯ КНИГА ЧЕРЕПАХИ
На одной из Гималайских вершин живут две старые горные черепахи Теллониус и Аккакий. Все эти истории, клянусь, поведали мне они, вступив со мной в телепатический контакт.
– Ты знаешь, Теллониус, – сказал как-то Акакий во время их утренней прогулки, – я все больше склоняюсь к мысли, что во всем виноваты сайнисты.
– Это еще почему? – удивленно спросил Теллониус.
– Ну сам подумай. Если во всем виноваты не они, значит, виноват кто-то другой, и может даже мы.
– Странные ребята эти двуногие, – произнес после долгого молчания Аккакий, – каким только уродам они не поклоняются. И зверолюдям, и какому-то Слову, и Книге и черт еще знает чему. Почему бы им, как всем нормальным существам не признать единым богом Великого Восьмикрылого Тысячезубого Червя С Воинскими Почестями и Птичьим Клювом Между Сновойих Бивней, Пожирающего Себя Каждый Второй Вторник Месяца?
– Я много лет провел в обществе двуногих недообезьян, – начал свой рассказ Теллониус, – около десяти лет я жил в одном большом офисе. Однажды я стал свидетелем такой сцены:
Директор Джеймсон вызвал на ковер одного из своих служащих по фамилии Паркер.
– Скажите, господин Паркер, когда вы успели стать доктором?
– Не понимаю, о чем вы… Я никогда не был доктором…
– Тогда почему всю прошлую неделю на двери вашего кабинета висела табличка: «Доктор Паркер»?
– Не знаю. Всю прошлую неделю я был в отпуске.
– Хотите сказать, что отпуск позволяет вам называть себя доктором?
– Нет, но это не я… Возможно, кто-то надо мной подшутил.
– Так сделайте так, чтобы над вами больше не шутили.
– Но я даже не знаю, кто это сделал.
– Это уже ваши проблемы. На этот раз я ограничусь выговором, но еще одна такая шутка, и я буду вынужден вас уволить. Вам понятно?
– Простите, сэр…
– У вас еще есть вопросы?!
– Как вы думаете, после того, как я получу выговор, шутники разве откажутся разыграть меня вновь?
– А сам-то ты как думаешь? – спросил Джеймсон, хитро подмигнул, больно ущипнул Паркера за нос и громко закричал, – и-го-го…
Бороздя гималайские снега, набрели как-то раз Акакий и Теллониус на останки какой-то книги.
– Что это? – спросил друга любознательный Акакий.
– Это – книга, – ответил ему Теллониус.
